Городская магия - Страница 41


К оглавлению

41

Убедившись в полной моей несостоятельности, Давлетьяров попробовал сам объяснить мне то, до чего я была неспособна дойти своим умом. Сказать, что это была жесткая дрессура — значит ничего не сказать. В одном я убедилась точно: Игорь Георгиевич прекрасно умеет объяснять, что называется, на пальцах, просто никогда до этого не опускается, наверно, считает ниже своего достоинства. Правда, до меня он один раз все же снизошел, я почесала в затылке, подумала "И как это раньше до меня не дошло?!", и после этого дело пошло на лад. Беда, видимо, была только в том, что я полезла в дебри, не разобравшись толком в основах. И, хотя решать задачи в уме я все равно не могла, зато на бумаге наловчилась делать это вполне прилично. Давлетьяров, видимо, отчаявшись выжать из меня оригинальный подход, махнул рукой, сказав, что пока и так сойдет, а в процессе, глядишь, и нарисуется что-то, и продолжил пытать меня задачами…

За этим интересным времяпрепровождением я как-то не заметила, что наступила весна. Каким образом я еще умудрялась сдавать между делом зачеты, сама не понимаю. Большая часть сданного материала тут же вылетала из головы, на что не уставал мне пенять Давлетьяров, дескать, нынешние студенты зубрят только для того, чтобы сдать и тут же забыть. У самого у него память была феноменальная, и мне оставалось только краснеть, когда он тоном, не терпящим возражений, заявлял что-то вроде "Этот раздел должны были читать вам во втором семестре четвертого курса, изволь освежить в памяти к следующему разу."

Общаться с однокурсниками я почти совсем перестала. К концу пятого курса у них сложилось все-таки подобие дружбы, и время от времени ребята собирались у Маргариты, которая, как выяснилось, жила одна на съемной квартире. Меня не звали, а я и не напрашивалась. В аудитории же общение ограничивалось просьбой дать переписать лекции или содрать на зачете. В этом я никому не отказывала, так что меня вежливо терпели, и только. Впрочем, для душевного общения у меня была Катерина, так что я особенно не расстраивалась.

С другой стороны, даже с Катериной я не делилась всем. Никак не могла найти повода, чтобы рассказать ей о странной ситуации, в которой оказалась, а без повода заговорить не получалось. Да и что она могла мне сказать? Ее реакцию я вполне могла предугадать, а раз так, зачем и рассказывать?.. К тому же в последнее время Катерина увлеклась очередной своей любовью (коих у нее случалось штук по пять в году), а потому мы уже давно не общались…

Глава 3
Практика

В одни выходные в конце апреля родители вытащили меня на дачу. Дачей у нас именуется участок в классические шесть соток и маленький летний домик на этих сотках, хорошо еще, с печкой. Вообще-то, я дачу люблю, но предпочитаю ездить туда, чтобы поесть клубники, малины и прочих даров природы, ну еще позагорать по возможности, а вот ковыряться в земле — терпеть не могу. К сожалению, родители этого осознать никак не могут. Более того, в последние пару лет они все норовят приспособить мои магические способности на благо общества. Как бы я ни старалась объяснить, что работа с живой материей дается мне плоховато, и я никак не могу ускорить рост ранней редиски и заставить клубнику цвести обильнее, максимум, на что я гожусь — убирать мусор, ничего не помогает. Вот и в этот раз меня обвинили меня в лености и небрежении дочерними обязанностями, я, конечно, обиделась и, недолго думая, подхватила свой рюкзак и отправилась обратно в город. До электрички надо было идти довольно далеко, сперва ухабистой грунтовой дорогой, ведущей к нашему садоводству, потом через унылый поселок, притулившийся на обочине большой магистрали, а затем снова лесом. Дорогу эту я знала отлично, ходила ею много раз, а потому особенно по сторонам не смотрела (да и смотреть было особенно не на что), шла, глядела под ноги, чтобы не увязнуть в луже, и размышляла обо всем понемногу.

Беда в том, что, когда я задумываюсь, я перестаю смотреть по сторонам. А это не всегда хорошо кончается, пора бы мне уже запомнить. Вот и теперь — я давно уже перешла дорогу и шла теперь вдоль трассы, стараясь не пропустить тропинку, ведущую к железнодорожной станции, когда, наконец, заметила, что за мной давно уже следует приземистая, по самую крышу заляпанная грязью машина. Ползет себе у самой бровки тротуара, хотя таким угвазданным разбитым иномаркам полагается носиться с ревом, лязгом отваливающихся на ходу деталей и визгом покрышек. В машине заметили, очевидно, что я обратила внимание на это «сопровождение». Иномарка чуть наддала, остановилась вровень со мной. Опустилось стекло со стороны пассажирского сиденья, наружу высунулась веселая поддатая морда южной национальности.

— Эй, красавица, давай подвезем! — предложила морда.

— Спасибо, не стоит, мне недалеко, — вежливо ответила я, подумав, что здесь что-то не так. Красавицей меня даже родная мать никогда не называла. Сумерки, конечно, да и парень слегка поддат, а может, он ко всем так обращается…

— Да брось, что ноги бить! — Дверца начала открываться, одновременно щелкнул замок задней двери. — И какие ноги!..

Сколько их там? Стекла были наглухо затонированы, не разберешь, сколько в машине пассажиров. По мне, так и двоих было слишком много. "Вот влипла!" — промелькнуло в голове, пока парень выбирался из салона, а потом раздумывать стало некогда.

Я никогда не была особенно сильна по части физической подготовки, но через заборчик высотой мне по пояс махнула с места, не задумавшись. Если бы преподавательница физкультуры, вечно корившая меня за лень, это видела, непременно поставила бы мне «отлично» за семестр. Отогнав эту нелепую мысль, я рванула через кусты в лесополосу, успев еще порадоваться, что на мне кроссовки, а не туфли.

41